Прокл

Прокл. Теология Платона

Прежде всех сущих, как и прежде самих богов, производящих эти сущие на свет, была гипостазирована единая, обособ­ленная и безучастная причина, неизреченная и не произносимая ни в какой речи, непознаваемая и не воспринимаемая любым знанием, породившая все из себя и неизреченно предшествующая всему, возвра­щающая его к себе и оказывающаяся наилучшей целью для него. Эту причину, подлинно и обособленно внеположную всему и единично гипостазирующую все генады божественного, а также роды сущего и выходы за свои пределы, Сократ в «Государстве» называет благом и на основании ее аналогии с Солнцем выявляет ее удивительное и непознаваемое превосходство над всем умопостигаемым. Далее, Парменид именует эту причину единым и при помощи апофатических суждений описывает обособленное и неизреченное наличное бытие это­го единого, которое является причиной всего. В письме к Дионисию речь ведется с использованием иносказаний: вокруг этой причины располагается все; она воспевается как причина всего прекрасного. В «Филебе» Сократ прославляет эту причину как то, что гипоста­зировало все, поскольку она оказывается причиной всякой божествен­ности, ибо своим бытием богами все боги обладают благодаря пер­вому богу.

Прокл. Комментарии на Платоновский диалог "Кратил"

то Кратил является логическим и диалектическим, но не в смысле примитвных перипатетических диалектических методов [изучения] вещей, а в соответствии с великим платоновским принципом приспосабливает диалектику только к тем, кто уже окончательно очистил рассуждение, кто воспитан математическими [средствами], с помощью добродетелей счистил детскость нравов и вообще тем, кто подлинно философствует, [ту диалектику], о которой им, [т. е. Платоном], сказано (Филеб, 16c), что она, будучи венцом математики и возводя нас к единой причине всех [вещей] — благу, пришла благодаря Прометею к людям от богов вместе с [2] в высшей степени явленныем огнем. А аналитика перипатетиков и вершина ее — доказательство ясна и доступна всем, кто не со всех сторон окружен тьмой и не совсем наполнился водой забвения.
Что ум — источатель диалектики, от самого себя целиком ее порождающий; и он, в связи с эманацией всех [вещей] из единого, устанавливает диэретику, а в связи со сведением каждой [вещи] к единому охвату особенности, устанавливает гористику, а в связи с взаимоприсутствием видов, благодаря которому каждая [вещь] и есть то, что она есть, и причастна остальным видам,- аподиктику, а в связи с поворачиванием всех [вещей] к единому и специфически-соответствующим началам, порождает аналитику.

Марин. Прокл или О счастье

Занимался Прокл и политикою, следуя политическим сочинениям Аристотеля и Платоновым "Законам" и "Государству". А чтобы рассуждения его об этом предмете не казались пустыми и на деле неосуществимыми, он побудил к этому делу Архиада, друга богов, сам же он всецело отдаться политике не мог, препятствуемый более важными заботами. Архиада он поучал и наставлял во всех доблестях и навыках политика; как учитель при бегуне, он советовал ему превзойти всех заботами о городе в целом и в то же время благодетельствовать каждому жителю в отдельности, следуя всем добродетелям, особенно же справедливости. Такое усердие порождал он в нем и своими поступками, когда показывал и щедрость и великодушие, одаряя деньгами и друзей, и родственников, и гостей, и сограждан, чтобы видно было, насколько он выше всякого любостяжания. Немалые деньги пожертвовал он и на общественные нужды; а умирая, завещал свое имущество не только Архиаду, но и двум городам – своей родине и Афинам. Поэтому и от природы своей, и от дружбы Прокла Архиад сделался таким пытателем истины, что наши товарищи упоминали о нем лишь с благоговением, называя его "благочестивейший Архиад".

Прокл. Гимн Солнцу

Мысленного огня властелин, о Титан златобраздый.
Царь светодатец, внемли, о владетель ключа от затвора
Животворящей криницы, о ты, кто гармонию свыше
Льешь на миры матерьяльные вниз богатейшим потоком!
Трон твой превыше эфира, он в центре всего мирозданья,
Самое сердце вселенной - твой круг светоносный, отколе
Промысел твой, пробуждая умы, наполняет пространство.
Вечное пламя твое окружили, как пояс, планеты
Свой хоровод без конца и без устали водят вовеки

Прокл. Комментарии к "Государству"

Если же кто-нибудь обвиняет вышеуказанную постыдность мифосозидания и грубость имен и поэтому отнимает у него [т. е. сочинителя мифов] подобающую способность к подражанию божественным [вещам] (ведь, конечно, всякий подражатель с помощью [средств] соответствующих по природе образцам изображает их идею, а не с помощью противоположных, чуждых сущности архетипов и утративших [их] силу), то я полагаю, что прежде всего следует разделить задачи мифов и определить по отдельности те, которые называются воспитательными и более боговдохновенные и ориентирующиеся на Все в большей мере, чем на склад слушающих; затем следует различить жизни тех, кто ими пользуется и установить, с одной стороны, более соответствующие юношам и воспитанные в нежных нравах, [77] а с другой стороны способные побуждать к уму и к целостным родам богов, и к эманациям, [проходящим] через все сущие [вещи], и к цепям, и побуждающие устремляться к [вещам] завершающим, вплоть до конечных. Вот именно таким образом мы, разделяя как виды мифов друг от друга, так и способности воспринимающих их, присоединимся к говорящим, что ни мифы эти, которые написали Гомер и Гесиод, не способствуют воспитанию, ни слушания их не подходят юношам; но добавим, что они следуют природе целостных [вещей] и чину сущих [вещей] и привязывают тех, кто способен восходить к обозрению божественных вещей, к самим истинно сущим.

Прокл. Комментарии к "Тимею"

Один, два, три, а где же четвертый наш друг.
Следует так же помнить, что диалог этот - пифагорейский, и толковать его надо соответствующим тем [Мужам] образом. Ну так не извлечь ли отсюда следующие пифагорейские этические догматы. Те Мужи целью всей своей философии ставили дружбу и единомысленную жизнь, а на нее-то Сократ и указал всем, назвав Тимея другом. Они полагали, что следует прочно соблюдать соглашения, которые они заключали между собой, чего и Сократ требовал, желая [найти] четвертого, они приветствовали общность в поисках догматов, и сочинения одного были общим [делом] всех, что и Сократ подтверждает, требуя, чтобы они были пирующими и угощающими, кормящими и кормящимися, наставляющими и обучающимися.
Есть ведь и такая догма у пифагорейцев; тройка у них более значительна, чем четверка, а четверка, - чем десятка, а все [числа], что в пределах десятки, - чем те, что после нее.
Итак, что еще удивительно, если тот, кто слушает рассуждения о государстве, покидает [5] лекцию о Всем? Напротив, как не может быть необходимым, чтобы посторонние были слабее в более глубоких рассуждениях? И разве не является пифагорейским то, что разделяются различные уровни слушателей? Ведь и из тех, кто часто ходил в училище, одни схватывали более глубокие, а другие - более поверхностные догматы.

Subscribe to Прокл